Телефоны звонили, автомобили трогались, гасли огни «курить запрещено» в самолетах и я закуривал. Мои друзья никогда не забывали, что я был курильщиком. Они знали, они помнили.
Как я дошел до момента, когда моя зависимость от никотина так поглотила мою личность?
Вероятно, я был рожден зависимым от никотина. Моя мать курила, будучи беременной, и я уверен, что я приобрел зависимость еще в чреве. Конечно, я не помню этого. Я хорошо помню долгие путешествия со своими двумя старшими сестрами на заднем сиденье, и я – на переднем между отцом и матерью. Тогда никто не думал о пассивном курении, когда моя мать заполняла дымом салон автомобиля и держала окна закрытыми, чтобы не впускать холодный, но чистый воздух Северной Дакоты. Мой отец бросил курить, когда ему было тридцать с небольшим и за исключением одного короткого периода курения, когда я был еще маленьким, я не помню его курящим.
Моя мать, тем не менее, была курильщицей. Я помню запах сигарет от ее одежды и волос, и по всему дому. Она тогда была молода, и никого не беспокоило ее курение. Думаю, я вырос, полагая, что курение – это нечто абсолютно естественное.
Когда мне было 15, мы жили рядом с семьей, в которой было четверо мальчиков, и я дружил с ними. Один, по имени Ральф, был позором семьи, и именно он, через дворовую ограду, познакомил меня с сигаретами. Это было совсем не ерундой. Ральф делал так, что это выглядело революционно и круто.
